Ты и я смотреть онлайн

Несмазливый, «наш знакомый», герой, «нестандартная» потерявшаяся героиня, глухие безразличные родители, растиражированная вампирская беллетристика, популярная проверенная музыка, современные телефоны, скейтборды И все это не ван Сент, это фильм итальянского классика, поэта, бунтаря и провокатора, склонного к идеализированию, знакомого нам по красивому визуальному ряду, по нетипичным, в меру экстравагантным героям, по пристрастиям к фрейдомарксизму и любви к искусству во всех его проявлениях. Создадим ненавязчивую обстановку с приглушенным освещением, усадим пациента поудобнее, возьмем в руки карандаш и начнем наши наблюдения над этим нередким видом  «типичный интровертный подросток». Условия: - период наблюдения  одна неделя; - никакого вмешательства и вопросов, вскрывающих детские травмы; - сны, как обязательный элемент; - время сеанса  около полутора часов. Вот так зритель («психоаналитик») пытается вскрыть, понять и расшифровать распространенный болезненный вид млекопитающего, обитающего в эпоху всепоглощающей глобализации. Стоп зритель то ничего понять не пытается, если только не имеет данного душевного порыва. Это Режиссер ставит вопросы перед зрителем, которого он уже не выбирает после предыдущего кинотворения (хотя есть еще киноведы и прочие кинолюбы). Оставив в стороне провокационные моменты, копаясь с трех-четырех-полыми муравьями в полуподвальной забытой квартире с нечищенной ванной комнатой, мы все-таки попытаемся понять отношение нашего проводника к его героям. (что это такое и как это лечить?) Итак, после всей этой плеяды обаятельных, харизматичных, очаровательных актеров, мы встречаемся не с самыми обворожительными молодыми людьми (хотя, кто-то может думать иначе, это мой личный взгляд). Вряд ли мы захотим походить на них после этого фильма, да и Бертолуччи, благо, вроде не призывает. В фильме они живут обычной жизнью, он прячется от всех, она  тоже. Им даже не приходится далеко прятаться или сильно ухищряться, чтобы оставаться незамеченными на виду у всех. Ни постоянные крики из подвала, ни свечение фонарем и разговоры над спящим родителем, ни заезженные приемы пряток не расшевелят «бдящего» родителя: маму, которая где-то рядом, но со зрением крота, и папу, который предпочитает профилактику предоставления полной свободы отрокам простой глухоте. Что ж, со времен «мечтателей», родители вниманием к чадам все еще не обременились. А какой путь прошли дети? Потеряв синематеку, оставив развлечения с угадыванием киношедевров и беготню по луврам, они разделили интересы. Каждый в своем углу. Броненосец мечется вокруг своих мисок и пожитков. И одурманенная бездомная безуспешно сливается со стеной. Надобность в третьем вообще отпадает (либо он просто переезжает в деревню и ухаживает за лошадьми). Ржавая, грязная ванная комната больше не призывает к совместному купанию, и даже очень теплые батареи и обилие нарядов как-то очень вяло, без былой живости, воодушевляет на игры в переодевания и примеривания. «- А может быть посмотрим кино? - Нет, я спать хочу.» Насильно воссоединенные родственники на неделю станцуют совместный танец, предпримут попытку обкрадывания холодильника и заметят, как следует из названия, ключевой момент. Если мы потеряем собственное мнение, мы станем одинаковыми и начнем лицезреть мир таким, какой он есть. (!) Внимание, вопрос. А есть ли у наших героев с шекспировскими именами это самое бесценное собственное мнение, это «я»? Высказывают ли они его, или прячась в своих коконах, походят на остальных «оригинальных» фотографов и вялобунтующих подростков? Положительны ли наши герои, любит ли автор их «я», ну или их «ты и я»? «Чувствительный» брат верит на слово сестре-наркоманке, обещающей бросить пагубное пристрастие. Муравьи, казалось бы, и те его интересуют больше, но до поры, пока они в аквариуме, а потом собираем их на журнал и избавляемся простым выбрасыванием за окно, в мир, чужой и нерадушный. Девушка, слепо верящая в свою самобытность, топит это свое «я» в наркотиках и пиве. Страдающая, несчастная, брошенная всеми, принимает очередную дозу из рук «заботливого» брата. Это ли типичные герои, или проблемные подростки? Это ли обыкновенные семейные проблемы, или страшные истории? Это ли индивидуальности, заточенные в клетки, или стертые обезличенные одинаковые муравьи? Близки ли они нашему автору? Близки ли они нам? Время сеанса выходит, срок наблюдения исчерпан, свет в зале загорается, мы оглядываемся под звуки «Can you hear me, Major Tom?» и созерцаем мир, как желаем, таким ли, каков он есть или таким, каким хотим видеть его мы